Неделя блуднаго сына. ЦСл.

Братие, вся ми леть суть, но не вся на пользу: вся ми леть суть, но не аз обладан буду от кого. Брашна чреву, и чрево брашном, Бог же и сие и сия упразднит. Тело же не блужению, но Господеви, и Господь телу. Бог же и Господа воздвиже, и нас воздвигнет силою Своею. Не весте ли, яко телеса ваша удове Христовы суть? Взем ли убо уды Христовы, сотворю уды блудничи? Да не будет. Или не весте, яко прилепляяйся сквернодейце, едино тело есть с блудодейцею? Будета бо, рече, оба в плоть едину. Прилепляяйся же Господеви, един дух есть с Господем. Бегайте блудодеяния: всяк бо грех, егоже аще сотворит человек, кроме тела есть, а блудяй, во свое тело согрешает. Или не весте, яко телеса ваша храм живущаго в вас Святаго Духа суть, Егоже имате от Бога, и несте свои? Куплени бо есте ценою. Прославите убо Бога в телесех ваших и в душах ваших, яже суть Божия.


Рече Господь притчу сию: человек некий име два сына. И рече юнейший ею отцу: отче, даждь ми достойную часть имения. И раздели има имение. И не по мнозех днех собрав все мний сын, отиде на страну далече, и ту расточи имение свое, живый блудно. Изжившу же ему все, бысть глад крепок на стране той, и той начат лишатися. И шед прилепися единому от житель тоя страны, и посла его на села своя пасти свиния. И желаше насытити чрево свое от рожец, яже ядяху свиния, и никтоже даяше ему. В себе же пришед, рече: колико наемником отца моего избывают хлебы, аз же гладом гиблю? Востав иду ко отцу моему, и реку ему: отче, согреших на небо и пред тобою, и уже несмь достоин нарещися сын твой, сотвори мя яко единаго от наемник твоих. И востав иде ко отцу своему. Еще же ему далече сущу, узре его отец его, и мил ему бысть, и тек нападе на выю его, и облобыза его. Рече же ему сын: отче, согреших на небо и пред тобою, и уже несмь достоин нарещися сын твой. Рече же отец к рабом своим: изнесите одежду первую и облецыте его, и дадите перстень на руку его и сапоги на нозе, и приведше телец упитанный заколите, и ядше веселимся. Яко сын мой сей мертв бе, и оживе, и изгибл бе, и обретеся. И начаша веселитися. Бе же сын его старей на селе, и яко грядый приближися к дому, слыша пение и лики. И призвав единаго от отрок, вопрошаше: что убо сия суть? Он же рече ему, яко брат твой прииде, и закла отец твой телца упитанна, яко здрава его прият. Разгневася же, и не хотяше внити. Отец же его изшед моляше его. Он же отвещав рече отцу: се, толико лет работаю тебе и николиже заповеди твоя преступих, и мне николиже дал еси козляте, да со други своими возвеселился бых. Егда же сын твой сей, изядый твое имение с любодейцами, прииде, заклал еси ему телца питомаго. Он же рече ему: чадо, ты всегда со мною еси, и вся моя твоя суть. Возвеселити же ся и возрадовати подобаше, яко брат твой сей мертв бе, и оживе, и изгибл бе, и обретеся.

О чем ни говорит нам неделя блуднаго! Говорит и о нашем покое и довольстве в доме Отца Небесного, и о безумном нашем порыве из-под блюстительства Отчего на свободу необузданную, и о богатстве наследия, присвоенного нам, несмотря на непокорность, и о безрассудной растрате его на всякие непотребства, и о крайнем, вследствие того, обеднении нашем. Но говорит затем и о том, как кто опомнивается и в себя пришед, замышляет и решается возвратиться к Отцу многомилостивому, как возвращается, как любовно приемлется и восстановляется в первое состояние. И кто здесь ни найдет благопотребного для себя урока? В доме ли отчем пребываешь, не рвись вон на свободу. Видишь, чем кончился подобный опыт! Убежал ли и проматываешься, остановись поскорей. Промотал ли все и бедствуешь, решайся поскорей возвратиться и возвратись. Там ждет тебя всякая снисходительность, прежняя любовь и довольство. Последний шаг самый нужный. Но распространяться насчет его нечего. Все сказано коротко и ясно. Опомнись, решись возвратиться, встань и спеши ко Отцу. Объятия Его отверсты и готовы принять тебя.