Пяток 28-й по Пятидесятнице. ЦСл.

Чадо Тите, вся чиста чистым, оскверненым же и неверным ничтоже чисто, но осквернися их и ум и совесть. Бога исповедуют ведети, а делы отмещутся Его, мерзцы суще и непокориви и на всякое дело благое неискусни. Ты же глаголи, яже подобает здравому учению: старцем трезвенным быти, честным, целомудренным, здравствующым верою, любовию, терпением. Старицам такожде во украшении святолепным, не клеветивым, не вину многу порабощенным, доброучителным, да уцеломудрят юныя, мужелюбицам быти, чадолюбицам, целомудренным, чистым, домы добре правящым, благим, покаряющымся своим мужем, да не слово Божие хулится. Юношы такожде моли целомудрствовати. О всем же сам себе подавая образ добрых дел, во учении независтное, честность, нетление, слово здравое, незазорное. Да противный посрамится, ничтоже имея глаголати о нас укорно. Рабы, своим господем повиноватися, во всем благоугодным быти, не прекословным, не крадущым, но веру всяку являющым благу. Да учение Спасителя нашего Бога украшают во всем.


Во время оно, взыскаша архиерее и старцы, возложити руце на Иисуса, и убояшася народа, разумеша бо, яко к ним притчу сию рече. И наблюдше послаша лаятели, притворяющих себе праведники быти, да имут Его в словеси, во еже предати Его началству и области игемонове. И вопросиша Его, глаголюще: Учителю, вемы, яко право глаголеши и учиши, и не на лица зриши, но воистинну пути Божию учиши. Достоит ли нам кесареви дань даяти, или ни? Разумев же их лукавство, рече к ним: что Мя искушаете? Покажите Ми цату: чий имать образ и надписание? Отвещавше же рекоша: кесарев. Он же рече им: воздадите убо, яже кесарева, кесареви, и яже Божия, Богови. И не могоша зазрети глагола Его пред людьми, и дивишася о ответе Его и умолчаша.

«Кесарево – кесарю, а Божие – Богу» (Лк.20:25); всякому, значит, свое. В наше время вместо «кесарево» поставить надо «житейское», и сказать: житейское своим чередом, а Божеское – своим. А то все бросились на одно житейское, Божеское же оставляют назади. Оттого оно стоит не только не на своем месте, то есть, не на первом плане, как следует, но совсем забывается. Следствием этого забвения, будто не намеренного, есть потемнение его в сознании; а затем становится неясным и его содержание, и его основания. Отсюда слабость убеждения и шаткость веры; и потом отчуждение от нее и влияние всяких ветров учения. Этот путь проходит всякий особо, когда начинает нерадеть о Божием; этот же путь проходит и общество, когда оно в своих порядках начинает не обращать внимания на то, чего требует от него Бог. Когда Божие отставлено на задний план, тогда в обществе начинает водворяться эмансипация от Божеских требований, – в умственном, нравственном и эстетическом отношениях, и секуляризация (служение духу времени) политики, обычаев, увеселений, а затем воспитания и всех учреждений. В настоящее время о том, что Божие – не думают, не говорят, не пишут и даже в мысли не имеют ни при каких начинаниях. Дивно ли, что при таком настроении, учения, противные вере находят доступ в общество, и что общество склоняется к повальному безверию?