Суббота 21-я по Пятидесятнице. ЦСл.

Братие, имуще таково упование, многим дерзновением действуем, и не якоже Моисей полагаше покрывало на лицы своем, за еже не мощи взирати сыном Израилевым на конец престающаго. Но ослепишася помышления их: даже бо до сего дне тожде покрывало во чтении Ветхаго Завета пребывает не откровено, зане о Христе престает. Но даже до днесь, внегда чтется Моисей, покрывало на сердце их лежит, внегда же обратятся ко Господу, взимается покрывало. Господь же Дух есть, а идеже Дух Господень, ту свобода. Мы же вси откровенным лицем славу Господню взирающе, в тойже образ преобразуемся от славы в славу, якоже от Господня Духа.


Во время оно, хождаше Иисус в субботу сквозе сеяния, и восторгаху ученицы Его класы, и ядяху, стирающе руками. Нецыи же от фарисей реша им: что творите, егоже не достоит творити в субботы? И отвещав Иисус рече к ним: ни ли сего чли есте, еже сотвори Давид, егда взалкася сам и иже с ним бяху? Како вниде в дом Божий, и хлебы предложения взем, и яде, и даде и сущым с ним, ихже не достояше ясти, токмо единем иереем? И глаголаше им, яко господь есть Сын Человеческий и субботе. Бысть же и в другую субботу внити Ему в сонмище и учити, и бе тамо человек, и рука ему десная бе суха. Назираху же книжницы и фарисее, аще в субботу изцелит, да обрящут речь Нань. Он же ведяше помышления их и рече человеку имущему суху руку: востани и стани посреде. Он же востав ста. Рече же Иисус к ним: вопрошу вы, что достоит в субботы, добро творити, или зло творити? Душу спасти, или погубити? Они же умолчаша. И воззрев на всех их, рече ему: простри руку твою. Он же сотвори тако, и утвердися рука его здрава яко другая.

Господни ученики срывают колосья, растирают их руками и едят в субботу. Дело очень маловажное и на вид и по существу своему; между тем, фарисеи не утерпели и укорили их. Что заставило их поднимать об этом речь? На вид – неразумная ревность, а в существе – дух пересудливости. Этот за все цепляется и все представляет в мрачном виде беззаконности и пагубности. Это немощь в большей или меньшей степени почти общая у людей, не внимающих себе. Словом, не всякий выскажет пересудливые мысли, а удержаться от них редкий удерживается. Кто-то приседит сердцу и разжигает его на пересуды – оно и источает их. Но в то же самое время пересудчик сам готов на недобрые дела, лишь бы только никто не видал, и непременно состоит в недобром порядке в каком-либо отношении; он как будто затем и судит и осуждает, чтобы чувство правды, оскорбленное и подавленное в себе, вознаградить нападками на других, хоть бы то и неправыми. Правдолюбивый и стоящий в правде, зная, как трудно достается исправность в делах, а еще более в чувствах, никогда не станет судить; он скорее готов бывает покрыть снисхождением не только малое, но и великое преступление других. Господь не судит пересудчиков фарисеев, а снисходительно толкует им, что ученики сделали поступок, который всякий, рассудив как следует, может извинить. И всегда почти так бывает: рассуди о поступке ближнего и найдешь, что он совсем не имеет того важного, ужасающего характера, который показался тебе в нем с первого раза.